Основатель Украинского института исследования экстремизма Галина Герега рассказала о том, как Украине справиться с возросшим уровнем агрессии в обществе и его последствиями.
Опубліковано: Факти, 22 версеня 2015 року
«Необходимо откорректировать государственную политику по эвакуации детей из зоны конфликта и увеличить помощь семьям переселенцев»
— Институт, президентом которого вы являетесь, занимается проблемами экстремизма. Эта тема сегодня чрезвычайно актуальна, учитывая непростую политическую ситуацию в стране и конфликт на востоке. Расскажите о конкретных наработках, исследованиях института.
— За десять месяцев своей деятельности мы провели более десяти комплексных исследований. Я сейчас не буду останавливаться на всех, расскажу лишь о некоторых.
Особое внимание мы уделили «детям войны» — наиболее незащищенной от военного конфликта на востоке категории населения. Мы должны откорректировать государственную политику по эвакуации детей из зоны конфликта, увеличить помощь семьям переселенцев с детьми и защитить права детей, находящихся на оккупированной территории. Самые маленькие граждане должны постоянно чувствовать, что их государство — это Украина. Комплекс рекомендаций по решению этой проблемы, предложенный институтом, уже принят к рассмотрению уполномоченным президента Украины по правам ребенка.
Еще одно направление нашей деятельности — это мониторинг проблемы экстремизма в региональном разрезе. По его результатам мы сделали выводы, как быстро пик насилия может перемещаться из одного региона в другой.
Вскоре мы представим результаты нашего исследования, направленные на то, чтобы выяснить, насколько целесообразным является вооружение населения огнестрельным оружием.
Мы уже сформировали рекомендации и для МВД, и для представителей местной самообороны по применению активных мер по изъятию оружия, распространяемого из зоны противостояния. Определенные меры добровольного изъятия уже принимаются милицией, но их явно недостаточно для того, чтобы остановить вооруженный криминалитет и просто неадекватных людей.
— Есть ли статистика, как изменился уровень экстремизма в нашей стране за последнее время? В каких регионах, кроме восточного, он процветает больше всего? И какие прогнозы вы даете на ближайшее время?
— В начале года мы опубликовали исследование, в котором за 2014 год зафиксировано почти две тысячи экстремистских проявлений. Но нужно понимать, что мы анализировали очень сложный для Украины период. Это и противостояния на Майдане, и аннексия Крыма, и активная фаза военных действий на востоке. Соответственно, регионы, в которых зафиксирован наибольший уровень экстремизма, — Донецк, Луганск, Крым и Киев. В группу регионов с высоким фоном экстремизма вошли также Харьковская, Одесская, Днепропетровская, Львовская и Запорожская области. В то же время самыми спокойными были Черниговская, Волынская, Закарпатская, Кировоградская и Черновицкая области.
Если говорить о прогнозах, то они, к сожалению, не радужные. Непредсказуемость военного конфликта на востоке, падение уровня жизни людей, отсутствие системной политики по решению проблем переселенцев — всё это факторы, которые, по прогнозам наших экспертов, могут привести к увеличению уровня агрессии в обществе. Поэтому внимание и государственных органов, и общественности должно быть сконцентрировано на противодействии любым экстремистским проявлениям.
«В женщине самой природой заложена способность находить компромисс и избегать конфронтации»
— В США и Европе также существует проблема экстремизма, но там государство уже научилось ей противостоять. Что нужно сделать в Украине для того, чтобы снизить уровень агрессии в обществе?
— Очевидно, что для правительства страны, которая находится в состоянии войны и глубочайшего финансово-экономического кризиса, существуют первоочередные приоритеты: найти деньги на армию, обеспечить зарплаты и пенсии народу, избежать дефолта. Вместе с тем нужно понимать, что уровень агрессии в обществе очень высок, поэтому к решению проблемы экстремизма нужно подходить на государственном уровне.
Со своей стороны, институт выступил с предложением провести общенациональный круглый стол с участием президента, Кабинета министров, лидеров парламентских фракций, представителей общественности, международных организаций и экспертов для того, чтобы оценить угрозы роста насилия и агрессии в стране и выработать единый план, как с этим бороться. Мы уверены: в нынешней ситуации диалог — это самый эффективный метод противодействия возрастающему уровню агрессии.
— Кроме проведения исследований, институт занимается наработкой практических рекомендаций, методологии и даже культурными проектами. Расскажите об этой сфере вашей деятельности подробнее.
— Внедрение европейских ценностей и культура диалога — также предмет наших инициатив. Ближайшие проекты: формирование взаимопонимания среди школьников, проведение обучения для психологов и социальных работников, формирование пособия по социальной защите участников АТО и членов их семей, проведение межрегиональных обменов среди учащихся и студентов, создание социальных патриотических роликов. Эти инициативы направлены на формирование толерантности и терпимости в обществе.
— В приоритетах работы института значится решение проблемы гендерного неравенства. В то же время вы собственным примером опровергаете наличие такой проблемы. Считаете, у украинских женщин действительно меньше шансов стать успешными в политике и бизнесе, чем у мужчин?
— Возможно, шансов и не меньше, но усилий нужно приложить в два, а то и в три раза больше. И поверьте, я очень хорошо это почувствовала на собственном примере.
Сегодня Украина идет по пути европейской интеграции. Соответствующим образом необходимо подходить и к документам, регламентирующим равные права мужчин и женщин. Например, во Франции была принята поправка к Конституции, согласно которой политическая партия может быть зарегистрирована только в том случае, если в ее списке поровну представлены мужчины и женщины. Треть парламентариев Норвегии и половину Кабинета министров по закону этой страны составляют представительницы слабого пола.
В украинском парламенте только 11 процентов — женщины. Но дело не только в законодательных нормах. Прежде всего нужно сломать наиболее серьезное препятствие на пути к гендерному равенству — стереотипы. К сожалению, очень часто именно они мешают женщинам попадать во властные структуры. Поэтому параллельно с изменением законодательства нужно проводить и соответствующую информационную политику.
Обратите внимание: чем больше процент женщин во властных структурах, тем более развита страна, тем выше там уровень жизни, крепче демократические основы и меньше конфликтов. Так как в женщине самой природой заложена способность находить компромисс и избегать конфронтации.
«Наш институт предлагает целый комплекс мер по созданию позитивного информационного пространства в Украине»
— Вы много общаетесь с западными инвесторами и политиками. Как думаете, чего на Западе сегодня ждут от Украины?
— От Украины ждут реформ, изменений. И эти изменения должны произойти не только во власти, но и в наших головах. Новую страну невозможно построить на насилии и раздоре.
Сейчас самое важное — расставить ориентиры, научиться решать проблемы без силовых методов, без агрессии, путем диалога, языком согласия. Только общество, в котором обращают внимание на проблемы других, способно победить и процветать.
— Вы говорите об отсутствии диалога в обществе. Что нужно, чтобы украинцы начали слушать друг друга? Как переключить их на позитив, если 90 процентов новостей, которые они ежедневно получают, негативные?
— Наш институт предлагает целый комплекс мер по созданию позитивного информационного пространства в Украине. Речь идет о формировании общественного мнения посредством документального и художественного кино, социальной рекламы, проведения художественных выставок. То есть нам необходимо не только демонстрировать объективную позицию относительно происходящего, но и формировать предложение будущего, желаемый образ Украины.
— По вашим прогнозам, в ближайшее время уровень экстремизма будет расти или ситуация все же стабилизируется?
— В условиях войны и экономического кризиса сложно говорить о стабилизации ситуации с экстремизмом. Во времена больших перемен общество всегда лихорадит: увеличивается уровень агрессии и насилия, начинается незаконное перераспределение собственности и, что еще хуже, обесценивается человеческая жизнь. Наш институт стремится сделать все возможное, чтобы Украина как можно быстрее вышла из этой зоны «турбулентности» и стала цивилизованным правовым государством. Главная наша цель — наработать рекомендации, которые помогли бы остановить эскалацию насилия в украинском обществе и направили его на путь гуманизма и взаимного уважения.
Оприлюднене соцопитування Демініціатив та Фонду Разумкова показало, що дві третини українців погоджуються з тим, що зради миру можна погоджуватись на поступки Росії. З них 16% – на будь-які.
Наші політики дуже гостро сприймають громадську думку. І замість того, щоб навчитись її коригувати – пояснювати людям, які напрямки найбільше відповідають національним інтересами, формувати громадську думку, політики діють як флігель. Куди більшість, туди й вони. Можливо, це і є демократія, але це не завжди спрацьовує. Особливо, коли по якомусь питанню немає більшості. В що тоді переростає демократія – в охлократію? в популізм?
І ставлення до Донбасу – показове. Влада не сформувала алгоритм повернення Донбасу. Бо їй немає на що спертись – по жодному напрямку немає більшості. А, відновити територіальну цілісність в кордонах 2013 року, з чим погоджується переважне число українців, – це не план, це мета.
Українці схиляться до поступок, але жодна з них, запропонована у цьому опитуванні, не має підтримки. Ні особливий статус для Донбасу, ні невходження до військових блоків, ні статус російської як другої державної, ні на зняття блокади з окупованих територій. А тим більше ні – амністії бойовикам чи формування з них місцевої поліції. За усіма «компромісами» кількість противників більша за кількість прихильників. Парадокс, українці готові до гіпотетичних компромісів, але до чогось конкретного – ні.
Єдине в чому сходяться українці – це миротворчу місію на всю територію окупованого Донбасу. І у згоді на введення міжнародного контингенту немає нічого дивного: по-перше, тут немає поступок. А по-друге, це – прояв екстернальності українців – бажання того, щоб наші проблеми вирішували інші.
Фактично – це не лише відповідь на те, що очікувати по Донбасу в цьому році. Влада, залежна від громадської думки (особливо під час виборів) і далі топтатиметься не на планах, а на меті. Формально звучатиме слово «компроміс». Але його не буде, бо у нас немає бажання на конкретику. І це я кажу лише про проблеми з нашого боку. Кремль взагалі чекатиме чим закінчиться виборчий сезон, бо в них є бажання отримати політичний вплив через вибори.
А ось щодо самого компромісу, то він можливий лише в межах проблемних питань. В нашому конкретному випадку – компроміс проходитиме по нашим національним інтересам, нашому суверенітету та нашим територіям. Тому, навряд чи українці розуміють що таке компроміс. Бо поки що це – виключно наші поступки.
І якщо наша мета – відновити територіальну цілісність, то компроміс в нашу користь може бути лише тоді, коли проблеми виникнуть в Росії. І ці проблеми будуть включені в пакет домовленостей. До того часу, компроміс – це або обмін суверенітету на території, або територій на суверенітет. Все.
Богдан Петренко
Нещодавно в українському інформпросторі виплила гра «Біжи або помри». Ще раз, бо перша хвиля минула ще два роки тому. І паралельно цьому виникало декілька хвиль «груп смерті».
Чому це відбувається? Перше – це потяг дітей до забороненого. Підлітків найбільше цікавить те, на що у дорослому суспільстві накладене табу: інтим, насилля, смерть. Ц проблеми рідко обговорюють навіть самі дорослі. І діти, зважаючи на те, що вони ще не обросли соціальними нормами чи комплексами, намагаються пізнати їх самі. Бо свого часу батьки не дали їм відповіді. І ми нічого з цим не зробимо, ми не зможемо перевиховати дітей доти, доки дорослі для себе не подолають свої табу.
А зважаючи що подолання власних комплексів – довготривалий і складний процес, то і повідомлення про групи самогубць, смертельні дитячі ігри час від часу здійматимуть інформаційну хвилю.
По-друге, це спроба маніпулювати громадською думкою. Взагалі всі повідомлення про табу потенційно є топ-новин. Ті ж самі насилля, смерть і інтим, якщо в цьому задіяна дитина, відразу роблять новину праймовою. Проблеми, які існують в країні, в окремих політиків, в економіці – відразу відходять на другий план. Чи якщо чиновникам треба контролювати соціальні мережі чи Інтернет. Подивіться на Росію – там цей механізм працює на «ура». Або – часто без «теорії заговору» – це спроби монетизувати себе, свою сторінку, свої новини. Заробити грошей через те, що люди піддаються паніці.
Третє – хайпонути, зробити щось таке, щоб стати причиною інформаційної хвилі. Коли в інформаційному просторі «рулять» екстремали – зацепери, руфери чи джекеси, – дитина просто не бачить кращого варіанту стати відомою, ніж діяти на межі погибелі. І тут вже не допоможе контроль чи блокування соціальних мереж. Особливо, якщо ви самі полюбляєте дивитись відео з джекесами (придуркуватими). Навіть коли ви обурюєтесь «неповноцінності», засуджуєте, але дивитесь їх – все-рівно ви стаєте своєрідними співучасниками цих відео, формуєте попит на такі «жарти». І не факт, що наступного разу цей попит задовольнятимуть не ваші діти.
Дітям може просто не вистачати уваги. У тому числі й від батьків. Просто розмовляйте з ними – і шанси на те, що вони її привертатимуть екстремальними методами – значно знизяться.
І останнє. В дітей, як і у дорослих, є запит на екстрим, адреналін. Тому, коли це лише заборонити, тоді підлітки робитимуть це без вашого відома і дозволу. Необхідно каналізувати запит. Зробити його контрольованим. Віддати дитину на бокс, альпінізм, не забороняти повністю псевдоагресивні комп’ютерні чи реальні ігри. Каналізувати екстрим простіше, ніж його заборонити. Заборонене притягує, пам’ятайте це.
Кореспондент, 10 лютого 2019 року
Зміни в Конституцію щодо зовнішнього вектору трансформації – це сигнал переважно для внутрішнього споживача.
Перше – це бажання Президентом здобути електоральні бонуси за рахунок привласнення ідеї євроінтеграції. Плюс – вступ до НАТО – це гра на безпекових запитах українців. НАТО багатьма сприймається як якась панацея вирішення проблеми російської агресії. Тому ця тема не просто лягає не лише у концепт виборчої кампанії. Вона лягає у концепт культури українців – віри в те, що за них проблеми вирішать інші. Тому завжди треба бути обережним, щоб віра в месіанство (в тому число й НАТО) не замінила реальну боротьбу і з зовнішнім агресором.
Друге. Теоретично внесення змін до Конституції мало б зняти проблему вибору зовнішнього вектору з порядку денного. Але, на практиці небажання інтегруватись в ЄС та особливо НАТО користується достатньою популярністю серед частини українців, тому питання вибору порушуватиметься і після змін до Конституції.
Третє. Внесення змін до Конституції дає можливість визначати неконституційними акти, які суперечать євро та євроатлантичній інтеграції України. Та для цього необхідно, щоб у нас встановилась незалежна судова гілка влади, бо на сьогодні Конституційний Суд – це виключно інструмент в руках влади. І навіть у разі прийняття цих змін, гіпотетична зміна влади може призвести до того, що ці ж зміни Конституційним Судом можуть бути визнані неконституційними. Тим більше, що парламентське голосування, особливо в умовах зовнішнього тиску на Верховну Раду та кнопкодавства всередині, завжди можна поставити під сумнів.
Зрозуміло, що для тих, хто прийматиме рішення щодо інтеграції України в НАТО чи ЄС конституційні зміни не матимуть значення. Таким чином, відбувається заміна реальних кроків з інтеграції конституційними обіцянками її здійснити. Але – надважливою є мобілізаційна роль поправки – як засіб цілеспрямування діяльності влади. І чи спрацьовуватиме вона в реалі (тобто, відбуватиметься внутрішні процеси для підготовки країни до вступу в НАТО чи ЄС) – залежить від того, наскільки нагальним у суспільстві (а не в законах, навіть Основному), буде запит на інтеграційній процеси.
І ще важлива особливість перед тим як порушувати питання про те чи буде працювати ця норма, варто згадати, що в Конституції записано, що Україна – це правова держава. Але насправді норми права в Україні та реальні норми поведінки поки що дотичні, але не синонімічні. Частина норм виконуються формально, частина – не виконуються зовсім. Тому питання інтеграції – це не лише запис у Конституції – це і практичне впровадження, в тому числі й цілеспрямований тиск громадян на владу з вимогою реалізувати на практиці усі норми, що записані в Основному законі.
Богдан Петренко